Verona-Trade.Ru

10 лет тому назад русский рэп был совершенно иным. По меньшей мере экономически. Исполнителей жанра, которые могли бы представить себя удачными, можно было перечесть по пальцам одной руки: Точка, «Каста», Noize MC (объявлен иноагентом), Гуф, властелин рингбэгтонов (музыка вместо гудков. — Forbes Life), Джиган и в неком резоне Тимати (получал, не музыкой). Все эти люди благополучно концертировали по стране, составляли огромные залы и имели доход.

Певцам большего калибра и несло куда меньше. У «Триагрутрики», «Рем Дигги», The Chemodan, ОУ74, Словетского и прочих распространенных андеграунд-рэперов были ученики, не было денежных средств.

Их песни совершенно бесплатно грузили в VK, постили на стенах, посылали в личку, а резона в этом было немного. О доходе не могло быть и речи — эра DVD ушла, а времена стримингов еще не пришли.

Выигравшее VK-пиратство и неимение профильной музыкальной индустрии привели к тому, что в любом случае русские рэперы тех лет могли направиться в небольшой тур и заработать немного денежных средств.

В полном соответствии с собственным торговым статусом рэп смотрелся и звучал монохромно, в меру сурово и угрюмо. Русский рэпер образца 2012 года — это обритый человек в темном худи и «эирмаксах», гнусливым голосом однообразно разбирающий про повседневности наркопотребителя в родном регионе. В массе собственной это была очень субкультурная музыка, правильная канону, а не следующая трендам, с отличительным слушателем, который с ревностью относится к жанру и не переносит отклонений от этого канона.

Тогда рэп разумно нарушала стороной каждая престижная жизнь. Про «Триагрутрику» или компанию «Рыночные отношения» относительный журнал «Афиша» если и сообщал, то по огромным праздничным дням, глядел на данную музыку взглядом антрополога и представлял ее как «новый шансон».

Для гостя московского клуба «Солянка» (законодателя главных трендов в те дни) русский рэп смотрелся скромно, безобразно, неясно и досадно: местные рэперы в трениках представляли места, которые престижный битник предпочел бы забыть или никогда в жизни не знать.

В то же самое время все резче и выразительнее оказывался контраст между популярным, эластичным и меняющимся североамериканским рэпом и догматичным русским.

Североамериканский тренд на трэп-звук (от англ. trap music — поджанр хип-хопа, уходящий корнями в ранние 1990-е годы на севере США) не видел интереса у рэперов поколения «Триагрутрики», а стал колодцем идей для рэп-диссидентов вроде Sil-A, D.Masta, T.A. Loc или Twice. Они различались весьма фрондерскими взглядами на то, каким должен быть рэп на российском. Помимо них, такими взглядами владели совершенно подростки, которым не было еще и 20.

К примеру, житель Вячеслав Ширяев еще подростком услышал T.I. и Gucci Mane, пожелал делать рэп про коммерческий результат, прекрасную жизнь и то, чего нельзя, а хочется. И, взяв псевдоним Yung Trappa, стал писать такую музыку чуть ли не раньше всех в РФ.

Почитатель панк-рока Янис Бадуров слушал престижный восточный рэп — и проникся так, что в скором времени получил псевдоним Yanix, что бы больше походить на то, что он увидел и подслушал у американцев.

И отыскал первых слушателей. Белорус Олег Савченко получил псевдоним ЛСП и с наслушанностью американца и поп-мышлением бдительного созерцателя «Фабрики звезд» стал петь с помощью автотьюна — что в российском рэпе порицалось. Появилось и 1-ое место силы для русского трэпа — вечеринки AVG, проходившие в Санкт-Петербурге и составляли всех работающих лиц.

Указал на тренды и логотип Тимати White Star — островок индустрии среди пиратского королевства. Нанятый на логотип из элегантной, не чересчур популярной группы Marselle певец L’One проверил создать бестселлер по восточным рэп-трендам: бьют «трещотки», а в рефрене повторяется одна фраза. Так удался рэп-хит, непохожий на «Город дорог», «Мою игру» или «Папиросы», — резкий, престижный и популярный на популярных гулянках.

Второй источник новой волны — Уфа, где появилась группа Dopeclvb, заключающаяся из прогрессистов и визионеров. Очень многие имена из того состава отлично установлены и в настоящее время: Tommy Mraz, Basic Boy, i61.

Судьба людей из первой генерации трэпа сформировалась по-всякому: очень многие пионеры не видели границы между творчеством и жизнью — они разбирали совершенно не о сказочной, а настоящей наркоторговле.

Кто-то попал в тюрьму: учредитель AVG — Kass, перечисленный Yung Trappa, Plinofficial. Кто-то просто исчез, как рэпер Sil-A, признанный в поиск. Чья-то судьба сформировалась по одному из катастрофических сценариев: рэпера Twice порезала своя женщина, а Yung Trappa, появившийся из тюрьмы в наше время, так и не отыскал себе место в изменившемся мире — он скончался в начале февраля 2023 года от передозировки наркотиков.

Иным значительным источником воодушевления для свежих рэперов стал североамериканский клауд-рэп (от англ. сloud rap — «облачный рэп») — музыка обширная, остановленная, подавленная и тайная. Наиболее удачными поставщиками клауд-рэпа стали Pharaoh и Boulevard Depo. Pharaoh стал первой рок-звездой нового поколения рэпа: он принес в жанр блэк-металлическую эстетику (короткие волосы, жесткие позы и обложки и клипы на фоне бора), вкусно напевал и «инстаграмно» смотрелся — все упомянутое раньше было невообразимо.

Boulevard Depo ревизовал понятие «андеграунд» в российском рэпе, обчистив его от «подъездных» канонов и продемонстровав, что это и про погружение в звук, и про более экспериментальный подход. Pharaoh и Boulevard Depo презентовали нам жанр микстейп (от англ. mix-tape — «смешанная запись»). Одну такую песню вы наверняка знаете: «Пять секунд назад» — визитная карточка русского рэпа 2010-х.

Диалог о российском рэпе 2010-х будет незаполненным без Versus — площадки, на которую русские рэперы приезжали говорить нарифмованные мерзости товарищ про друга. Главной звездой площадки стал исполнитель Оксимирон (объявлен иноагентом) — одна из главных звезд жанра.

Если Pharaoh привел в рэп девушек, то Оксимирон — «фейсбучных» интеллигентов, абитуриентов гуманитарных высших Учебных Заведений и хипстеров, которым приглянулся резкий, а высокопарный слог неестественного червяка и английского экспата.

Versus презентовал очень много знаменитых факторов и российскому рэпу, и поп-культуре в общем. Один из них — примерное деклассирование Оксимироном рижского рэпера Джоннибоя. Третьему он замечательно притормозил карьеру, а 1-му презентовал общенародную популярность.

К 2015 году стало ясно, что новый рэп напас большой лавиной, которую унять не выйдет. Датой, красиво отражающий это впечатление, стал декабрь 2015 года, когда разом вышли 3 альбома. Новочебоксарец ATL с помощью электронных продюсеров вписал рейв-альбом «Марабу» про жизнь среди ядерного апокалипсиса.

Оксимирон сделал антиутопию «Горгород» про сочинителя Марка, разложенную на миллиарды трактовок. 3-й персонаж — павлодарец Скриптонит, который произвел «Дом с хорошими явлениями»: альбом, где рэп впечатляюще прикидывается блюз-роком и предельно далеко отступает от всего, что могло соотноситься с определением «русский рэп».

В 2017 году случилось второе мероприятие, которое разделило русский рэп (и региональную музыку в общем) на «до» и «после», — соцсеть VK (в те дни «ВКонтакте») трансформировалась в полновесный стриминговый сервис, который в обмен на дешевую подписку предлагал большой музыкальный каталог, а деньги от прослушиваний уплачивал певцам. Это мероприятие обозначало заслуженное для русской музыки возникновение больших денежных средств.

2017 год полностью прорубил рэпу дорогу в большой мейнстрим. Прежний деятель предметного околофутбольного рэпа Feduk и иностранец из сибирского андера Элджей повстречались по проезжей части к свежему звуку и вписали «Розовое вино», поп-песню (а от людей с рэп-мышлением и ментальностью), — и оборвали куш.

Они презентовали созидательную модель для совершенно прочих исполнителей — бережливых и поп-ориентированных: очень скоро они завладеют чарты. Эти актеры следуют раскладу «like the song, not the singer» — среди них у многих нет даже 2-ух бестселлеров. Другое дело, что эта история больше про поп-музыку, чем про рэп.

В это время Восток завоевала мода на минималистичный трэп — тинейджеры с многоцветными косичками делали рэп по принципу «чем примитивнее, тем лучше» — и почувствовали себя хитмейкерами.

Их созидательные установки быстро приняли в кругооборот их ровесники из РФ. Одним из них был Евгений Face Дремин (объявлен иноагентом), который поженил мир актера Lil Pump с русской безнравственной словесностью в духе группы «Сектор Газа» — и раздражал приблизительно всех, кого можно.

Подход Face стал одним из наиболее жизнестойких и плодоносных для русского рэпа — его взял и усилил уфимский единоплеменник Дремина Моргенштерн (объявлен иноагентом).

Начав с разоблачительных роликов про то, как просто делать русский рэп, Моргенштерн стал скандалистом-трикстером, инициирующим хейтеров, моралистов и своих поклонников. Моргенштерн вводил в бит звуки собственного метеоризма, призывал слушателей ставить рекорды по дизлайкам, давал им не то, что они планировали, вписывал альбом за семь дней, устанавливал рекорды по прослушиваниям — и нарвался на всех в мире, включая российские власти.

Другой рольный моделью для следующей волны стал Yanix с его гедонистским, сверхчутким на тренды проамериканским рэпом. В 2017 году к блогеру Юрию Дудю (объявлен иноагентом) пришел Feduk, которого просили представить 3-х грядущих рэп-звезд.

Он представил никому не популярных тогда Big Baby Tape и OG Buda, которые выпалят вереницей, а позднее. Если первый развивал тематику голосового максимализма и ввел в моду загруженные басы, то 2-й отвечал за глянцевый, отражающий обилие и одержимый мыслью повышения и успеха, а немного абсурдистский и величавый рэп с раскладом «сейчас поугораем на студии и что-нибудь нарифмуем». Такой подход будет одним из преобладающих в середине 2010-х и конце 2020-х годов.

OG Buda — не только лишь одна из главных звезд трэпа 2020-х, но также и человек, напрямую или непрямо отвечающий за подъем своих подшефных из тюменского объединения Melon Music (сделано в честь мертвого рэпера Lil Melon, друга OG Buda) — Mayot, 163onmyneck и другие. Кроме остального, к концу 2010-х рэперы разделяли моральные границы: к примеру, не смущались флиртовать с запрещенными предметами и разбирали строки вроде «курим постный член». До пика это приводит певец Куок — человек из вселенной группы «Сектор Газа», угодивший в трэп.

Другой полюс русского рэпа — творчество с огромным направлением в звук. Результат Скриптонита разрешил выйти из тени тем, кто раньше находился за ПК и сообщал биты. White Punk, Saluki, Loqiemean, Куок — все эти люди раньше были битмейкерами и по проезжей части к громкоговорителю не потеряли мысль о том, что звук главнее всего. Они привели на выступления более опытную аудиторию.

Несчастный 2022-й стукнул по всем промышленностям в стране. Музыкальная не является исключением. Прежде всего, из РФ ушли западные стриминговые площадки и лейблы, оставив исполнителей без 20–30% заработка. Во-вторых, увеличился контроль за певцами, и определенные ушли сами, не согласившись с политикой страны, иным понадобилось уйти. Примета времени — фотографии русских рэперов с Еленой Мизулиной, главой Лиги безопасного сети-интернет — организации, которая занимается наблюдением за текстом в сети-интернет и исследует сигналы на «неблагонадежных» исполнителей.

Но огромная часть рэп-артистов продолжила жить, работать и играть в стране, невзирая на цензуру, давление и потребность «чистить» строки от упоминания наркотиков. Рэперы занимаются, на самом деле, аналогичным, чем и раньше, — адаптацией североамериканских и английских трендов. Возникают новые герои: пожившие в Штатах Kai Angel и 9Mice дают в русский рэп эстетику глэм-рока 1980-х. Toxi$ заменяет рэп-игру радостными кружками в Telegram.

С иной стороны, есть и обструкция дорогостоящему и гедонистскому рэпу. На созидательный пик вышел певец Гио Пика — 45-летний грузинский осетин, основавший карьеру на песнях о жизни за решеткой. Певец Макан предпочитает рэп-роскоши амплуа «стремяги», который желает рассчитаться с долгами и приобрести машину — в настоящее время он самый популярный рэп-артист в РФ.

Приводится и новый андеграунд прошлого образца — житель Alblack 52 выглядит и разбирает, как русский рэпер из 2010-го. Темы такие же: регион, грязные замуты, «тру» — лишь отныне при деньгах. 15-летний Baby Melo врывается в рэп с дерзостью школьного гопника, которого никто не хотел иметь в одноклассниках.

Невзирая на цензуру и снижение заработков, в 2023 году русский рэп остается основным источником идей в музыкальной индустрии, которая смогла приобрести нужную производительность, чтобы ее не покачнули изменения заключительных полутора лет.

Уход стримингов, лейблов и площадок сократил социальные лифты, не приостановил их целиком — возникают новые имена и новые тренды, актеры также выезжают в экскурсионные туры. Таким образом можно сделать исключительно вероятный вывод: русский рэп живой и, представляется, будет жить.